"Питерские связисты" продали Мегафон ненастоящему бенефициару.

Датский юрист Джеффри Гальмонд, долгое время называвший себя совладельцем «Мегафона», признан банкротом у себя на родине. От продажи российских телекоммуникационных активов он задекларировал $200 млн — в разы меньше их рыночной стоимости. Это дало основание местным властям подозревать, что он не был конечным владельцев активов.

Джеффри Гальмонд банкрот

Морской и коммерческий суд Дании признал банкротом местного юриста Джеффри Гальмонда (Jeffrey Galmond), которые в середине 2000-х годов получил скандальную известность в российской телекоммуникационной отрасли.

О его банкротстве сообщило датское издание BT. Причиной банкротства стали претензии датских налоговиков в неуплате налогов со сделки по продаже «Мегафона» и других российских активов.

Как зарождалась "питерская группа связистов"

Гальмонд работал в Санкт-Петербурге с начала 1990-х годов. Он был знакомым Леонида Реймана, занимавшего в тот момент пост замгендиректора госпредприятия «Петербургская телефонная сеть» (ПТС). В те годы ПТС вместе с другим госоператором — «Санкт-Петербургский междугородний международный телефон» — активно создавали совместные предприятия с зарубежными партнерами.

В 1994 г. доли госоператоров были объединены в холдинг «Телекоминвест». В 1996-1997 г.г. государство утратило контроль над этим холдингом: контрольный пакет акций «Телекоминвеста» перешел к люксембургскому оффшору First National Holldings (FNH), владельцем которого назвал себя немецкий Commerzbank. Рейман при этом сохранил пост председателя совета директоров «Телекоминвеста».

В 1999 г. Леонид Рейман стал министром связи России, после чего бизнесы предприятий «Телекоминвеста» стали выходить на федеральный уровень. В числе прочего на базе входившего в «Телекоминвест» сотового оператора North-West GSM был создан федеральный оператор «Мегафон» («Телекоминвест» получил в нем блокпакет акций). Бизнесы, связанные с «Телекоминвестом», получили неофициальное название «питерская группа связистов» из-за слухов о связи с Рейманом.

Главный скандал в российской телекоммуникационной отрасли

В 2003 г. произошел скандал: американский бизнесмен российского происхождения Леонид Рожецкин продал «Альфа-групп» принадлежавшие ему 25,1% акций «Мегафона». Миноритарный акционер «Мегафона» бермудский фонд IPOC заявил о наличии у него опциона на данный пакет и попытался в международных судах ее оспорить.

В ходе длившихся четыре года разбирательств выяснилось много подробностей. Оказалось, что IPOC вместе с еще тремя бермудскими фондами владеют рядом структур, которые принято было относить к то самой «питерской группе связистов». В том числе один из этих фондов — Comtel Eastern — через FNH владеет «Телекоминвестом».

Конечным собственником (бенефициаром) всех этих активов в судах назвал себя ранее неизвестный широкой публики юрист Джеффри Гальмонд. Commerzbank же, как оказалось, был лишь номинальным собственником FNH/«Телекоминвеста». Со своей стороны, «Альфа-групп» пыталась доказать в судах, что и Гальмонд номинальный держатель, а реальный собственник этих активов Леонид Рейман.

Собственные расследования на данный счет начали правоохранительные органы Германии и Бермудских островов. Под давлением собранных доказательств совет директоров IPOC в начале 2006 г. признал, что Гальмонд не является конечным собственником фонда, и не исключил, что среди владельцев есть и Рейман. Летом того же года Цюрихский трибунал при Международной торговой палате признал, что Гальмонд владеет IPOC в интересах Реймана.

Гальмонд и Рейман продолжали отрицать это утверждение. Но IPOC отказался от продолжения судов с «Альфа-групп». Весной 2008 г. «питерская группа связистов» продала имевшиеся у них доли в «Телекоминвесте» и «Мегафоне» Алишеру Усманову, вскоре после чего Рейман ушел с поста министра связи.

"Доход Гальмонда больше похож на гонорар юриста"

Проблемы у Гальмонда на его родине начались в 2011 г. От продажи российских активов Гальмонд задекларировал $200 млн и перевел эту сумму в Швейцарию, куда переехал и сам.

В то же время датский налоговый орган Skat заподозрил, что данная сумма подозрительно мала для того, чтобы быть доходом от продажи столь крупных активов, как «Мегафон». Как пишет BT, орган посчитал, что сумма больше подходит на гонорар юриста, оформлявшего сделку.

В связи с этим от Гальмонда потребовали доплатить налоги в размере 196 млн датских крон ($31 млн). Поскольку он этого не сделал, на его активы в Дании судом был наложен арест, а в 2016 г. Гальмонд был признан банкротом.

Сколько заработали "питерские связисты" от продажи "Мегафона"?

Сумма сделки между «питерскими связистами» и Усмановым не раскрывалась, и в этом вопросе нет ясности. Предметом сделки стал FNH, владевший 58,9% акций «Телекоминвеста» (холдинг, в свою очередь, владел 35,6% акций «Мегафона»), и еще 8% акций «Мегафона», принадлежавшие фонду IPOC. Таким образом, всего было продано 26,5% акций «Мегафона». Аналитики оценивали весь «Мегафон» на тот момент в $20 млрд - $25 млрд, а проданную долю — в $5 млрд - $7 млрд.

За год до этого Усманов приобрел 15% акций «Телекоминвеста» у другого владельца — компании «Северо-Западный Телеком» (СЗТ), входившей в холдинг «Связьинвест». Сумма той сделки составила $450 млн. Весь «Телекоминвест» тогда был оценен в $3 млрд, а весь «Мегафон», соответственно, в $9,5 млрд. Исходя из размера той сделки, в 2008 г. «питерские связисты» должны были бы получить за свою долю в «Мегафоне» $2,5 млрд.

В 2008 г. газета «Ведомости» писала, что у Усманова на время застрял депозит на $700 млн в Связь-банке, предназначенный для оплаты акций «Мегафона». Этот банк как раз принадлежал «питерской группе связистов» и стал жертвой кризиса — его санировал ВЭБ.

Кроме того, Усманов брал кредит в Сбербанке на $1,5 млрд на финансирование данной сделки, в связи с чем он заложил перед Сбербанком принадлежавшую ему долю в «Мегафоне». То есть Усманов собирался заплатить «питерским связистам» сумму в районе $1 млрд.

В то же время отчет FNH за 2008 г. (имеется в распоряжении CNews) показывает, что за тот год холдинг заработал значительно меньше — $73 млн. В том числе $54,5 млн были получены за продажу доли в «Телекоминвесте» (ее FNH владел через офшор FNH Resources) связанному с Усмановым оффшору Amikitia Investment.

Еще $18,5 млн были получены за оффшор Pisces Investments, владевший петербургским альтернативным оператором «Петерстар». Покупателем стала группа «Промсвязькапитал» (в лице офшора Cladina Investment), которая собирала активы в группу «Синтерра», а в 2010 г. продала ее тому же «Мегафону».

Вопросы остаются

Таким образом, исходя из документов с FNH, в ходе сделки с Усмановым «Телекоминвест» был оценен в $92 млн, «Мегафон» — $289 млн. Это в 32 раза меньше, чем за год до этого Усманов оценивал данные активы в ходе сделки с СЗТ. Исходя из налоговой декларации Гальмонда получается, что в ходе сделки с Усмановым «Мегафон» был оценен выше — в $1 млрд. Но и эта сумма почти в 10 раз меньше оценки оператора, существовавшей за год до этого.

Сколько на самом деле Усманов собирался заплатить «питерским связистам» за их актив и заплатил ли всю эту сумму, остается неизвестным. «Существует большое количество свидетельств того, что Гальмонд не был конечным владельцем активов «питерской группы связистов», — констатирует гендиректор аналитического агентства «Рустелеком» Юрий Брюквин. — Также много факторов указывают на то, что в 2008 г. «питерские связисты» продали свои активы в непростых условиях и получили за них гораздо меньше, чем хотели. Впрочем, можно предположить, и задекларировали они сумму еще меньше той, за которую продали».

07.11.2006, Вт, 16:11, Мск

Датский юрист является крупнейшим акционером "Мегафона", "Телекоминвеста" и других активов могущественной группы "питерских связистов". Впрочем, возможно, Гальмонд - царствующий, но не правящий монарх, номинальный владелец упомянутых компаний. О том, каким он видит свое место в российском бизнесе, Джеффри Гальмонд рассказал в интервью СNews. Полный текст интервью опубликован в журнала CNews.

страницы: 1 | | следующая

СNews: Спор вокруг 25,1% акций сотового оператора "Мегафон" длится уже более трех лет. За это время общественность узнала много нового, в частности, что целым рядом крупных телекоммуникационных активов в России владеете вы. Почему вы раньше не раскрывали информацию о себе? Если бы никакого противостояния вокруг "Мегафона" не было, вы так и остались бы "в тени"?

Джеффри Гальмонд: У меня не было причин выходить на публику: я занимаюсь инвестициями в российские телекоммуникации, а внимание со стороны медиа-сообщества никаких бонусов мне бы не принесло. Конечно, мне, как и всем другим инвесторам, работающим в России, рано или поздно пришлось бы раскрыться. И нет ничего плохого в том, чтобы спустя годы заявить о себе. Сейчас же, как вы знаете, в результате судебных разбирательств вокруг акций "Мегафона", тайное, как говорится, стало явным. Но даже если бы не возник этот конфликт, в какой-то момент я все равно рассказал бы о себе.

СNews: Несмотря на то, что вы заявили о себе как о владельце крупного пакета акций "Мегафона", в ежегодный список миллиардеров, составляемый журналом Forbes, вы не входите. Нет вас и в списке самых богатых людей Дании. Как вы относитесь к отсутствию всеобщего признания вас миллиардером?

Джеффри Гальмонд: В какие-то списки самых богатых предпринимателей я вхожу, в какие-то – нет. Это неудивительно, если вспомнить о тех обвинениях, которые выдвигает против меня "Альфа". Но я сейчас не очень интересуюсь подобными списками – гораздо важнее доказать наши права на спорные акции "Мегафона".

СNews: В конце 80-ых годов вы работали юристом, когда неожиданно решили попробовать себя в СССР. Но ведь из-за большой разницы в законодательствах различных стран профессия юриста является плохо "конвертируемой". Почему вы все-таки пошли на столь рискованный шаг?

Джеффри Гальмонд: Я обратил внимание на Россию благодаря моим датским клиентам, у которых был здесь собственный бизнес. Были у меня и российские клиенты, которые в то время нуждались в помощи при работе на новых для них иностранных рынках. А впоследствии у нас с моей русской женой появилась хорошая возможность начать инвестировать в телекоммуникационный бизнес. У людей может часто меняться фокус их деятельности, и в том, что юрист занимается инвестированием, нет ничего противоестественного. Я знаю много других юристов в России, которые с успехом смогли проявить себя и в других сферах – политике, бизнесе. Хорошим примером является президент России, который тоже начинал как юрист.

СNews: А сейчас вы продолжаете заниматься юриспруденцией?

Джеффри Гальмонд: Да, мне нравится моя профессия, и я принял решение продолжать вести юридическую практику. Я участвую в ряде проектов, которые ведет моя команда юристов в Москве, Санкт-Петербурге и Копенгагене. Но, конечно, я посвящаю этому немного времени.

СNews: Вы придерживаетесь стратегии "пассивного инвестора", не являясь членом советов директоров принадлежащих вам компаний и не вмешиваясь в их операционную деятельность. Эта стратегия оправдана на Западе, но оправдана ли она в России – стране с высоким уровнем бизнес-рисков и с еще не сложившимися рыночными традициями?

Джеффри Гальмонд: Эта стратегия оправдана везде! Если компаниями руководят профессиональные топ-менеджеры и существует согласованный бизнес-план, то нет смысла следить за каждым их шагом. В советы директоров контролируемых мною компаний я назначаю людей, которым доверяю, и для меня это очень удобно. Если бы я сам входил в советы директоров всех компаний, которые мне принадлежат, я бы просто не успевал ничего больше делать.

СNews: В начале 90-ых одновременно с вами работать на петербургском телекоммуникационном рынке начинали и другие иностранные инвесторы: Cable&Wireless, PLD Telecom, U.S. West и др. Причем, изначально они обладали гораздо большими ресурсами, нежели вы. Однако прошли годы, и все эти инвесторы покинули рынок. Вы же, наоборот, расширили свой бизнес в рамках всей России. Как вы считаете, в чем секрет вашего успеха?

Джеффри Гальмонд: Я думаю, что все дело в людях – в менеджерах, в технических специалистах и т.д. Иностранные инвесторы предпочитали назначать на ключевые посты российских компаний западных менеджеров. Вследствие этого такие компании в начале 90-ых часто оказывались втянуты в большое число конфликтов, связанных, например, с противоречиями между их бизнес-планами и намерениями правительства. Я же, напротив, сразу решил нанимать российских специалистов, которые отлично знают состояние дел на месте. Соответственно, бизнес-планы моих компаний изначально учитывали все российские особенности.

Этим летом в России объявился новый мультимиллионер. Датчанин Джеффри Гальмонд признался, что контролирует почти 40% акций третьего сотового оператора России - "МегаФона".

Нельзя сказать, что это признание было добровольным. Версия Гальмонда прозвучала в разгар судебных баталий за блокирующий пакет "МегаФона", который был куплен "Альфа-групп" в августе прошлого года. Оппоненты ставят утверждения Гальмонда под сомнение, называя его номинальным владельцем, за которым стоят "питерские связисты" и лично министр по информационным технологиям и связи Леонид Рейман.

В беседе с "Ведомостями" Гальмонд изложил свою версию событий. История простого датского адвоката, который занялся бизнесом в России еще в советские времена, дружил с ленинградскими юристами и конфликтовал с питерскими бандитами, читается как авантюрный роман. Некоторые фигуранты этой истории подтверждают рассказ датчанина, некоторые - Рейман, председатель совета директоров "Альфа-групп" Михаил Фридман, бывший владелец LV Finance - не откликнулись на предложение "Ведомостей" подтвердить или опровергнуть его утверждения.

- Чем вы занимались до того, как стали владельцем IPOC? Как оказались в России?

У меня была частная адвокатская практика в Копенгагене и дочерний офис в Гамбурге. В 1988 г. ко мне обратилась датская строительная компания Kay Wilhelmsen A/S, которая хотела создать СП в Советском Союзе. В конце 1990 - начале 1991 г. это СП было зарегистрировано, и это было самое первое СП, которое было зарегистрировано в Министерстве финансов России. С российской стороны мне тогда помог профессор Валерий Мусин, сейчас он руководит кафедрой гражданского процесса Санкт-петербургского университета. В 1992 г. я открыл офис юридической фирмы в Санкт-Петербурге. ["Он знающий, толковый юрист, мне было очень приятно с ним работать", - подтвердил Мусин "Ведомостям".]

Работая со строительной компанией, мы столкнулись с проблемой - из России было невозможно никуда дозвониться. Положим, вам нужно было позвонить в Данию - вы сидели в отеле и ждали по пять-шесть часов, пока вам организуют соединение. И мы решили, что было бы прекрасно создать в России компанию, занимающуюся мобильной связью. Строители привлекли к проекту датскую фирму, которая занималась производством телефонных аппаратов стандарта NMT-450, а я начал переговоры с Ленинградской городской телефонной сетью (ЛГТС).
Переговоры мы вели с Леонидом Рейманом - во всей ЛГТС он единственный говорил по-английски. В результате в Санкт-Петербурге было создано совместное предприятие по производству аппаратов, но, к сожалению, датская компания-партнер обанкротилась. Тем временем я начал помогать ЛГТС решать разные юридические проблемы - а проблем было много. В 1993 г. ЛГТС была приватизирована, и я помогал компании с оформлением бумаг.

Потом я участвовал в создании первой в городе цифровой сети связи - компании "ПетерСтар". У самой ЛГТС не было возможности привлечь инвестиции в эту компанию, не было валюты, чтобы платить западным кредиторам, аудиторам, юристам. ЛГТС сотрудничала с предпринимателем по имени Энтони Джорджиу, который жил в Лондоне и был большим фантазером. Русских поначалу впечатлил его размах, обещания найти финансирование, привлечь инвесторов и т. д. Но на деле все эти щедрые обещания оказались пшиком. В конце концов Джорджиу вышел из проекта и продал свои 60% акций "ПетерСтара" канадской компании PLD Telecom.
Тогда я сказал, что найду партнеров. Я приобрел 20% акций "ПетерСтара" на компанию Complus Holding и начал переговоры с PLD Telecom. Я договорился с PLD Telecom о том, что "ПетерСтар" выпустит привилегированные акции на сумму порядка 80 млрд руб., которые выкупит PLD Telecom. При этом PLD Telecom внесет в "ПетерСтар" оборудование и получит 60% обыкновенных акций оператора. Оборудование было поставлено, и "ПетерСтар" наконец-то начал развиваться. [Джорджиу трактует события иначе. Он рассказал "Ведомостям", что еще до появления Гальмонда договорился с рядом американских инвестиционных компаний о привлечении в "ПетерСтар" $8 млн и нашел поставщика оборудования для оператора - британскую компанию GPT. Но Рейман, в то время заместитель гендиректора ЛГТС, настоял на том, чтобы Джорджиу вышел из проекта. - "Ведомости"]

Вы утверждаете, что вам принадлежит контроль над "Телекоминвестом", одним из крупнейших в России телекоммуникационным холдингом. А в его создании вы тоже участвовали?

К 1995 г. топ-менеджеры ЛГТС решили, что хорошо бы привлечь в компанию иностранный инвестиционный банк. Но инвестбанкиры из Salomon Brothers объяснили, что ни один иностранный инвестор не вложит деньги в компанию, которая не может по-настоящему зарабатывать деньги. "У вас доходы в рублях - как же вы будете возвращать долги?" - сказали банкиры и предложили создать самостоятельную компанию, которая занялась бы развитием современной телефонии и в которую можно было бы безбоязненно инвестировать. Вот так и родилась идея "Телекоминвеста".
Когда "Телекоминвест" был создан, 5% его акций получила принадлежащая мне датская компания Wasa Invest Consulting (позже переименована в Odem AS), а остальные 95% - "Петербургская телефонная сеть" и "Санкт-Петербургский ММТ". Потом, чтобы избежать двойного налогообложения, мы создали в Люксембурге компанию First National Holding (FNH), которая позднее приобрела у Odem AS долю в "Телекоминвесте". FNH была создана как "дочка" другой люксембургской компании - Complus Holding, которая одновременно владела пакетом акций в "ПетерСтаре".

- Долгое время акционером "Телекоминвеста" считался Commerzbank, а не FNH?

В начале 90-х в Петербурге нередко находили предпринимателей в машинах с пулей в голове. Это было очень опасное время. У меня тоже был конфликт с одной судоходной компанией, и меня тоже пытались "убрать". И я считал, что лучше не демонстрировать реальных масштабов своего бизнеса. Я поговорил cо своим компаньоном в Гамбурге, школьный товарищ которого работал в Commerzbank, и мы решили передать акции операторов, которыми владели, в этот банк. Мы составили с Commerzbank, Complus и FNH репо-соглашения. Это означало, что я продаю банку акции FNH и Complus, он становится акционером этих компаний, я плачу ему за исполнение всех обязанностей, связанных с участием в компаниях, но, когда я потребую акции обратно, он обязан продать их мне. По этой схеме мы и начали работать. Акционером "Телекоминвеста" был Commerzbank, но в совете директоров холдинга наравне с представителями Commerzbank присутствовали и мои представители, которые контролировали ситуацию. Complus представлял Том Оулсен, мой давний коллега из Дании, а FNH - Петер Шухардт, который и сегодня состоит в совете директоров "МегаФона". А я был корпоративным юристом "Телекоминвеста".

Как получилось, что Леонид Рейман, нынешний министр информационных технологий и связи, стал бенефициаром офшора?

Рейман никогда не был бенефициаром офшора. Он был выгодополучателем от сделки. В 1997 г. к нам обратилась PLD Telecom и предложила купить контрольный пакет FNH за $150 млн. К тому времени Рейман входил в советы директоров всех операторов, помогал с регистрацией компаний, решал организационные вопросы, находил нужных людей в отрасли, подбирал менеджеров, начинал работать с раннего утра и заканчивал в три ночи. И я решил, что когда выйду из бизнеса, то должен буду каким-то образом выразить свою благодарность за эту помощь. Я думал - если просто заплатить, возникнут налоговые последствия. Если я передам ему акции компании, ему придется объяснять, как он их приобрел, ведь в те времена еще действовало множество валютных и иных ограничений.
Тогда я решил учредить траст - Fiduciary Commercial Trust, в котором я и несколько моих коллег стали протекторами. Мы написали бумагу, где было сказано: если в трасте в результате сделки окажутся средства и они будут распределяться, то их должны получить несколько выгодоприобретателей, в том числе Леонид Рейман. Сам он ничего не подписывал и не организовывал - решение было за мной.

- Траст был создан специально под сделку с PLD Telecom?

Да. Траст мог получить деньги в том случае, если бы мы завершили сделку с PLD Telecom и продали оставшиеся у нас акции FNH. Именно деньги от продажи этих акций и предполагалось распределять, в том числе в пользу Реймана.
17 августа 1998 г. мы отправились в Нью-Йорк на церемонию подписания соглашения с PLD Telecom. На столе уже лежали все бумаги, составленные юридической компанией Morgan, Lewis & Bockius. Мы прилетаем в Нью-Йорк, на столе шампанское, звучат поздравления - сделка года и все в таком духе. Вдруг открывается дверь, входит один из банкиров и говорит: "Знаете что? Российской экономики больше нет". Мы говорим - да ладно, бросьте. Нет, отвечает, правда, хотите - спустимся к нам в офис и все узнаете. Вот так сделка и разрушилась. Это было, знаете ли, некоторым разочарованием для нас.

Потом у меня случился конфликт с управляющим директором одной российской судоходной компании, на меня напали три бандита. Все это произошло примерно в одно время, и я решил, что с меня хватит. В ноябре 1998 г. я уехал из России, но в конце января 1999 г. вернулся. В страну тогда никто не верил, из нее ушли все инвестиционные банки, закрыли офисы юридические фирмы. Я попросил Commerzbank помочь нам найти инвестора в российские телекоммуникационные компании. Мы написали инвестиционный меморандум, начали ходить по инвесторам, те по большей части нам отказывали. Первоначально мы собирались привлечь $50 млн на развитие, но в январе 2000 г. ко мне домой на Миллионную улицу пришел представитель шведской Telia Бо Магнуссон, которого я знал по работе в "Северо-Западном GSM", и сказал, что компания готова инвестировать $80 млн. "Берете или нет?" Я ответил: берем. В то время Telia уже была акционером в "Северо-Западном GSM" и была заинтересована продолжить сотрудничество. Деньги поступили в FNH, которая оплатила свою долю в капитале "Телекоминвеста" и стала его крупнейшим акционером. А Telia получила 29% акций FNH. Позже Telia для консолидации захотела получить прямую долю в "Телекоминвесте" и обменяла свои акции в FNH на акции самого "Телекоминвеста".
В 1999 г. Рейман сказал, что уходит в правительство. Ему пришлось покинуть советы директоров всех компаний - "ПетерСтара", "Телекоминвеста" и т. д. Я отправил ему письмо, где сказал - извини, но с трастом придется покончить. Я постараюсь найти деньги сам. Это было в январе 2000 г., как раз перед тем, как мы подписали соглашение с Telia. Рейман согласился, тем более что ему было уже не до того. [Рейман, представителям которого "Ведомости" предложили прокомментировать эти утверждения, не воспользовался этой возможностью.]

- Как появился фонд IPOC, ставший впоследствии акционером "МегаФона"?

В 2000 г. я много общался с инвестиционными банкирами, в этом мне помогал Commerzbank. И мне посоветовали создать совместный инвестиционный фонд, в котором люди могли бы покупать акции, а деньги шли бы на разные проекты. Для создания такого фонда мне нужен был специалист, и Майкл Норт, в то время вице-президент Commerzbank, посоветовал мне обратиться к Видиа Шарма, бывшему старшему вице-президенту Merrill Lynch.
Поначалу все шло хорошо. Шарма зарегистрировал фонд IPOC International Growth Fund, на 100% подконтрольный IPOC Capital Partners. Уставный капитал IPOC Capital Partners составил $12 000. Мне принадлежало 80% акций IPOC Capital Partners, а Шарма получил 20% - предполагалось, что он приведет в фонд инвесторов. Шарма потратил почти год, пытаясь найти инвесторов, и все безрезультатно. В итоге мне пришлось вкладывать деньги в IPOC International Growth Fund самому. Минимальный размер уставного капитала IPOC International Growth Fund должен был быть не менее 5 млн евро. В декабре 2000 г. я внес $6 млн, и это было первой инвестицией в IPOC International Growth Fund.
[Шарма, к представителю которого "Ведомости" обратились за комментарием, не откликнулся на предложение изложить свою версию событий по телефону.]

- А потом началась эпопея с "МегаФоном"...

В то время я много обсуждал с Telia перспективы развития "Северо-Западного GSM". Я решил, что для этой компании было бы неплохо приобрести акции GSM-операторов в регионах и со временем превратиться в игрока национального масштаба. Мы стали думать, можно ли получить лицензию на Москву или купить кого-нибудь из московских операторов. В начале 2001 г. [тогдашний гендиректор ПТС и член совета директоров "Телекоминвеста" и "Северо-Западного GSM"] Сергей Солдатенков сказал мне: похоже, у нас появился шанс попасть в Москву. Там есть компания "Соник Дуо", которой выдали третью GSM-лицензию и у которой финансовые трудности. Акционером "Соник Дуо" был "ЦТ-Мобайл", на 49% принадлежавший компании Transcontinental Mobile Investment (TMI) Леонида Рожецкина, одного из основателей компании LV Finance, а 51% акций владел "Центральный телеграф".

Солдатенков посоветовал мне пообщаться с Рожецкиным. Тот подтвердил, что с финансированием "Соник Дуо" есть проблемы. У "Центрального телеграфа" не было средств, сам Рожецкин тоже не мог вкладывать деньги. Структура собственников была такова, что он не мог обратиться к инвестиционным банкам за финансированием. А у "Соник Дуо" уже были долги перед Ericsson, которые составляли $40 млн. И оплатить эти долги было нечем.
Мы посчитали и решили: чтобы запустить сеть и привлечь кредит в ЕБРР и IFC [Международная финансовая корпорация, входит в группу Всемирного банка], которые обычно инвестируют в инфраструктурные проекты, понадобится $15 млн. Я сказал, что вложу эти деньги, если получу 77,7% акций в TMI. Рожецкин согласился. Я решил, что могу предоставить Рожецкину деньги в кредит. Но тогда возникли бы проблемы с фондом IPOC, ведь он был создан для инвестиций, а предоставление займа - это не инвестиции. Рожецкин обещал посоветоваться со своими партнерами, чтобы найти некий компромисс. К концу марта 2001 г. такой компромисс был найден - это было соглашение опциона. Мы заключаем соглашение, и если я исполняю его и вношу не менее $15 млн на развитие "Соник Дуо", то получаю 77,7% акций TMI.

В апреле мы подписали в Цюрихе первое опционное соглашение с Рожецкиным и оплатили первые $5 млн, которые стали нашим вкладом в уставный капитал "Соник Дуо". А затем вместе с TeliaSonera начали работы по слиянию московского оператора "Соник Дуо" с "Северо-Западным GSM". В августе между акционерами "Соник Дуо" и "Северо-Западного GSM" было подписано соглашение об объединении двух компаний и создании "МегаФона".
Потом мы оплатили еще $6 млн во исполнение опциона. А с ноября дела перестали ладиться. В Москве для "Соник Дуо" не нашлось частот, и оказалось, что бизнес-план, который разрабатывал Рожецкин, слишком оптимистичен. Планы не выполнялись ни по числу базовых станций, ни по количеству абонентов, ни по финансовым показателям. Член совета директоров "МегаФона" из Telia Анника Кристианссон предложила: раз у "Соник Дуо" так много проблем, может, нам просто обанкротить эту компанию?

Но к тому времени мы уже перечислили "ЦТ-Мобайл" более $15 млн, тем самым выполнив обязательства по первому опциону. И в декабре мы подписали с Рожецкиным второе опционное соглашение, по которому должны были сразу предоставить его компании дополнительные $10 млн на развитие и еще $16 млн - в ближайшие два года, до сентября 2003 г. В результате IPOC должны были достаться оставшиеся 22,3% акций TMI.
В декабре 2002 г., под самое Рождество, мне домой позвонил Рожецкин, который улетал за границу, и просил о немедленной встрече. Мы встретились в аэропорту, и Рожецкин сказал, что считает несправедливым размер суммы, которую получает в результате сделки, поскольку доля, которую получит IPOC в "МегаФоне", теперь стоит гораздо дороже. Я возразил: мы же заключили сделку, не так ли? На этом разговор и закончился.
С начала 2003 г. я стал напоминать Рожецкину, чтобы он уведомил ЕБРР, с которым мы вели переговоры о кредите, о том, что с сентября от имени "ЦТ-Мобайла" должен выступать не LV Finance, а IPOC. Но Рожецкин медлил. В начале лета 2003 г. я послал ему очередное напоминание по e-mail - и опять никакой реакции. Я подумал: здесь что-то не так. И решил - перечислю всю оставшуюся сумму, $16 млн, прямо сейчас. 28 июля я направил на счет эскроу-агента финальный платеж, но на следующий день эти деньги вернулись. Звоню агенту - и обнаруживаю на его месте совсем другого адвоката, который утверждает, что счет закрыт! Вы что, с ума сошли, говорю - счет невозможно закрыть просто так! А мне отвечают: таково поручение нашего клиента.

Я отправился в Лондон, чтобы посоветоваться с юристами. Тем временем мне позвонили от Рожецкина и сообщили, что он хочет со мной встретиться. 5 августа мы встретились в одном из отелей в Москве, и Рожецкин заявил: "Я выхожу из игры. Я продал LV Finance "Альфе". - "А как же договор опциона?" - "Что ж, некоторые ситуации приходится разрешать в суде". - "И с кем мне теперь общаться?" - "С "Альфой", с [Вадимом] Кучариным и [Дмитрием] Возиановым" [Спустя некоторое время Кучарин возглавил "Альфа-Телеком", а Возианов - "ЦТ-Мобайл". - "Ведомости"]. Я говорю: продавать акции "МегаФона" конкурентам нельзя, это противоречит соглашению между акционерами. А он смеется. [Представители Леонида Рожецкина не стали комментировать рассказ Гальмонда. - "Ведомости"]

Сначала мы попытались действовать через суд на Багамах, где зарегистрирована TMI, чтобы арестовать ее акции. Но скоро выяснилось, что арестовывать уже нечего - активы переведены. Тогда мы подали иск в Верховный суд на Британских Виргинcких островах и в Арбитражный трибунал при Международной торговой палате в Женеве, затем в Арбитражный трибунал в Цюрихе. О том, что было дальше, подробно писали газеты.

Почему вы выбрали в качестве места для разрешения судебных споров Швейцарию? Ведь "МегаФон" - российская компания.

Договоры опционов подчинены английскому праву, и в них местом рассмотрения споров указана Швейцария. Мы могли выбрать и Великобританию, но судебные издержки были бы выше. Что же до России - воздержусь от комментариев. Уж если судиться, то лучше делать это в стране, судебная власть которой имеет давние традиции.

Поговаривают, что IPOC и "Альфа" ищут способы примирения. Вы действительно ведете какие-то переговоры с "Альфа-групп"?

В июне этого года мне позвонил [председатель совета директоров "Альфа-групп"] Михаил Фридман и предложил поговорить. Мы встретились в рыбном ресторане "Сирена" неподалеку от моего офиса, и Фридман объяснил, что Рожецкин был недоволен ценой сделки с IPOC, поэтому предложил "Альфе" купить у него акции. "Альфа" согласилась на покупку при условии, что все будет сделано легально. Фридман предложил мне объединить "ВымпелКом" с "МегаФоном" и зарегистрировать в Лондоне совместную холдинговую компанию, нечто вроде Vodafone. Он даже предложил название для компании - "Евразия". Я на это ответил, что не могу вести переговоры, когда к моему виску приставлено дуло. Верните акции - тогда мы сможем о чем-то говорить.

Позже, когда Арбитражный трибунал в Женеве вынес решение в нашу пользу [суд решил, что LV Finance не имел права продавать 22,3% акций TMI никому, кроме IPOC. - "Ведомости"], Фридман снова вышел на меня. "Вы одержали верх в Женеве, - сказал он. - Так пусть эти акции будут вашими. А остальное - нашим". Я вновь повторил, что ни о чем не буду договариваться, пока не получу причитающиеся мне акции. В последний раз мы общались с Фридманом этой осенью в Женеве, как раз накануне начала слушаний в Цюрихском трибунале [по первому договору опциона, который касался 77,7% акций TMI].
[Фридман, которому через его представителей было предложено изложить свою версию событий, не стал комментировать утверждения Гальмонда. - "Ведомости"]

Согласно материалам частичного решения Цюрихского трибунала, судьи усомнились в том, что вы действительно являетесь конечным бенефициаром IPOC. Почему, как вы считаете?

Мы предоставили трибуналу в Цюрихе подробную информацию о платежах. Кроме того, я предоставил суду на Британских Виргинских островах отчет, подготовленный нашими аудиторами, о том, как совершались платежи. Все сделки наших компаний строго задокументированы. Сейчас мы собираем дополнительные документы, чтобы предоставить их судьям. LV Finance [ответчик по иску IPOC в Цюрихе. - "Ведомости"] придется серьезно потрудиться, чтобы найти конкретные доказательства и объяснить, что же незаконного в нашей деятельности.

Вы объявили себя владельцем IPOC лишь в мае. Почему бы вам не сделать этого раньше? Тогда, может, многие подозрения и не возникли бы?

Владельцем IPOC всегда был я. Информация об этом появилась в мае просто потому, что тогда начались судебные слушания в Женеве и судья потребовал сообщить, кто стоит за IPOC. [Представители LV Finance указывают, что по частичному решению Цюрихского арбитражного суда "документы, представленные г-ном Гальмондом, не доказывают заявление, что он является бенефициарным владельцем "Гамма Груп", в состав которой входит IPOC. В частности, декларация, представляющая г-на Гальмонда как бенефициария одной из компаний "Гамма Груп", могла быть сфабрикована (в ней указано название компании, возникшей 8 месяцев спустя)".]

Судебные тяжбы вокруг блокпакета "МегаФона" идут уже почти полгода. Вы продолжаете верить, что вам удастся заставить "Альфу" отдать акции вам?

Ключевой момент для нас - суд на Британских Виргинских островах. В Женеве и Цюрихе мы судимся с LV Finance, а на Британских Виргинских островах - с компаниями самой "Альфы", которые покупали акции. Суд Британских Виргинских островов должен учесть решения, вынесенные в Женеве и Цюрихе. В Швейцарии мы требуем признать, что IPOC исполнил договоры опционов надлежащим образом, а на Британских Виргинских островах - признать "Альфу" недобросовестным покупателем и вернуть акции IPOC.

- Но ведь для этого придется доказать, что "Альфа" купила акции напрямую у Рожецкина?

Невозможно провести целый ряд сделок купли-продажи по длинной цепочке фирм с разными владельцами всего за три недели, как это было сделано. И потом, возникает вопрос - откуда у [нынешнего президента LV Finance Леонида] Маевского взялись деньги, чтобы оплатить сделку [покупку LV Finance у Рожецкина. - "Ведомости"]? [Маевский сказал "Ведомостям, что он получил кредит под залог векселей своей компании Palmer Trading.]

- Тот же самый вопрос ваши противники адресуют вам. Откуда у вас появились деньги на оплату опционов?

Все это описано в аудиторских отчетах, в балансах IPOC, в банковских документах. Доказать легальность наших платежей не проблема, ведь IPOC - публичная компания.

А ваши противники утверждают, что доходы IPOC получены в результате отмывания средств рядом высокопоставленных российских чиновников...

Могу заверить вас на 100%, что все наши платежи - абсолютно легальные. Именно это мы и собираемся доказать в ходе продолжающегося судебного разбирательства в Цюрихе.

Биография

Джеффри Питер Гальмонд родился 1 июня 1950 г. в Королевстве Дания. По образованию юрист, закончил Университет Копенгагена в 1975 г. В 1978 г. получил статус юриста и стал членом датской коллегии адвокатов, пять лет спустя был допущен в Верховный суд Дании. Представлял интересы клиентов в судах Дании и других стран, включая суд стран - членов Европейского сообщества (Люксембург) и Международный арбитражный суд при Международной торговой палате (Париж). Гальмонд - владелец юридической фирмы J. P. Galmond & Co, головной офис которой находится в Копенгагене. С 1989 г. фирма работает и в России, имеет представительства в Петербурге и Москве.
Гальмонд утверждает, что является основным бенефициаром компании IPOC Capital Partners Ltd. (владеет 100% акций фонда IPOC International Growth Fund Ltd., которому принадлежит 8% акций "МегаФона"), и называет себя конечным владельцем люксембургской First National Holding S. A. (FNH), которой принадлежит 59% акций петербургского холдинга "Телекоминвест" (владеет 31,3% акций "МегаФона"). Стоимость долей в "МегаФоне", владельцем которых называет себя Гальмонд, по оценке аналитиков инвестиционных банков, составляет около $1 млрд.

О компании

IPOC International Growth Fund Ltd. (IPOC) учрежден на Бермудах в июне 2000 г. Фонд владеет 8% акций ОАО "МегаФон". В апреле и декабре 2001 г. IPOC подписал два опционных соглашения с LV Finance о покупке 100% акций Transcontinental Mobile Investment Ltd. (TMI), единственного владельца ООО "ЦТ-Мобайл", которому принадлежат 25,1% акций "МегаФона". В августе 2003 г. IPOC обнаружил, что доля LV Finance в "МегаФоне" перешла к "Альфа-групп", и обратился в суды ряда государств. Сейчас иски IPOC рассматриваются в Цюрихе, Стокгольме и на Британских Виргинских островах. Крупнейшие акционеры "МегаФона" - финско-шведский оператор TeliaSonera (35,6%) и ОАО "Телекоминвест" (31,3%). Аналитики банка "УралСиб" и инвесткомпании "Тройка Диалог" оценивают стоимость "МегаФона" в $3,7-4,3 млрд.
Помимо акций "МегаФона" "Телекоминвест" владеет рядом активов в сфере мобильной ("РадиоТел") и фиксированной связи ("ПетерСтар", "Петербург Транзит Телеком", "Санкт-Петербургские Таксофоны", "Вэб Плас"), финансовых услуг ("Северо-Западный Телекомбанк", "Лизинг-Телеком"), информационного и медиабизнеса ("Санкт-Петербургская информационная компания"), производства оборудования и ПО ("Петер-Сервис"). Консолидированная выручка "Телекоминвеста" по стандартам US GAAP в 2003 г. составила $87,3 млн, а чистая прибыль - $53,6 млн.

ВСЕ ФОТО

Датский предприниматель, владелец "Мегафона", "Скай Линка" и других российских телекоммуникационных компаний Джеффри Гальмонд попал в скандал. Встречая Рождество в Нью-Йорке, он был арестован за устроенный им дебош в дорогостоящем отеле
cnews.ru

Датчанин Джеффри Гальмонд с конца 1980-х годов начал работать на советском телекоммуникационном рынке. В настоящее время он через цепочку офшоров владеет крупными пакетами акций телекоммуникационных компаний "Мегафон", "Скай Линк", "Межрегиональный Транзи

Датский предприниматель, владелец "Мегафона", "Скай Линка" и других российских телекоммуникационных компаний Джеффри Гальмонд попал в скандал. Он был арестован за устроенный им дебош в дорогостоящем отеле в Нью-Йорке, где встречал Рождество, сообщает CNews .

Датской газете Borsen стали известны скандальные подробности этого инцидента. В конце 2006 года он возвращался с Бермудских островов, где происходят судебные разбирательства с его участием и остановился на Рождество в Нью-Йорке. Гальмонд снял номер в пятизвездочном отеле Mandarin, находящемся в Центральном Манхэттене. Оттуда владельца "Мегафона" забрали в полицию, где он вынужден был провести два дня.

Причиной задержания Гальмонда стал дебош, устроенный им в своем номере. Источники датской газеты в департаменте полиции Нью-Йорка утверждают, что Гальмонд нанес своими действиями повреждения плоскому телевизору, шкафу для посуды, вазе и стенам. В итоге гостинице был нанесен серьезный ущерб.

При этом сам Гальмонд называет себя пострадавшим. "У меня возникли проблемы с телевизором, я никак не мог заставить его работать, - сообщил Гальмонд в интервью Borsen. - Из-за этого я нанес удар по нему, и на телевизоре образовалась вмятина. А затем, когда я выходил из отеля, неожиданно появилась полицейская машина и забрала меня. В отделения у меня отобрали паспорт, деньги, мобильный телефон и сняли отпечатки с моих пальцев". Однако затем, как говорит Гальмонд, полиция обнаружила, что он уже заплатил гостинице полторы тысячи долларов, и, извинившись, его отпустили.

История с "рождественскими" приключения Гальмонда уже дошла и до России. Источник в одной из телекоммуникационных компаний говорит, что полиция нанесла основателю "Мегафона" телесные повреждения, а когда по возвращении в Данию он обратился за медицинской помощью, врачи констатировали у него психическое расстройство. Узнать подробности об этом у самого Гальмонда не удалось: после публикации в датской прессе его телефон несколько дней не отвечает, вследствие чего даже переполнился его ящик голосовой почты.

Датчанин Джеффри Гальмонд с конца 1980-х годов начал работать на советском телекоммуникационном рынке. В настоящее время он через цепочку офшоров владеет крупными пакетами акций телекоммуникационных компаний "Мегафон", "Скай Линк", "Межрегиональный ТранзитТелеком", "Петерстар" и других. Их принято объединять в "питерскую" группу связистов.

В 2006 году Международный арбитражный трибунал в Цюрихе признал , что реальным владельцем активов данной группы является вовсе не Гальмонд, а министр информационных технологий и связи России Леонид Рейман. Гальмонд и Рейман не согласились с подобным вердиктом и обещали его обжаловать.

Сколько стоит Джеффри Гальмонд

Игорь Цуканов

Российский телекоммуникационный бизнес принес давнему знакомому российского министра связи Леонида Реймана - датскому юристу Джеффри Гальмонду состояние под $2 млрд. Это следует из результатов оценки 15% акций “Телекоминвеста”, принадлежащих “Северо-Западному телекому”. С такими деньгами Гальмонд мог бы занять достойное место не только в первой сотне русских богачей, но и в первой десятке датских.

Холдинг “Телекоминвест” основан в 1994 г. для управления рядом телекоммуникационных компаний. Основные активы - 31,3% акций “Мегафона”, 29% “Петерстара”, 51% “Петерсервиса” (производитель биллинговых систем), 100% “Петербургского транзиттелекома”, 100% интернет-провайдера “Вэб Плас”, 100% “Санкт-Петербургских таксофонов”. Владельцы “Телекоминвеста” - люксембургский First National Holding (FNH, 58%), собственником 100% которого называет себя датский бизнесмен Джеффри Гальмонд, шведско-финская TeliaSonera (27%) и “Северо-Западный телеком” (15%). Консолидированная выручка “Телекоминвеста” по стандартам US GAAP за 2004 г. - $103 млн, чистая прибыль - $76 млн.

Комитет по аудиту при совете директоров “Северо-Западного телекома” (СЗТ) переоценил часть принадлежащих компании активов, в том числе 15% акций “Телекоминвеста”, рассказал “Ведомостям” председатель комитета - управляющий директор AIG - Brunswick Capital Management Иван Родионов. До сих пор этот пакет включался в отчетность СЗТ по балансовой оценке примерно в $20 млн. Но в отчете за 2005 г. по МСФО (он должен быть обнародован на днях) аудитор - Deloitte указал рыночную оценку - около $300 млн. “Многие инвесторы до сих пор переживали, что если мы решим продать долю в "Телекоминвесте", то можем получить от такой сделки скромный доход”, - объясняет сотрудник СЗТ, пожелавший остаться неназванным. Правда, выходить из числа совладельцев “Телекоминвеста” СЗТ пока не планирует, уточняет он.

Исходя из оценки СЗТ полная стоимость “Телекоминвеста” - около $2 млрд. Исполнительный директор главного собственника компании - FNH - Петер Шухардт признался, что считает оценку комитета по аудиту СЗТ близкой к реальности. “Стоимость “Телекоминвеста” определяется в первую очередь рыночной ценой 31,3% акций “Мегафона”, - убежден он. Бумаги “Мегафона” не торгуются на рынке, поэтому стоимость компании можно определить только путем экспертной оценки. Аналитик “Ренессанс Капитала” Анна Куприянова оценивает “Мегафон” в $5,6-5,7 млрд. “$2 млрд за "Телекоминвест" - это логичная цифра, ведь его доля в "Мегафоне" должна стоить около $1,8 млрд”, - считает она. Если же оценивать “Мегафон” исходя из рыночной стоимости его ближайшего конкурента - “Вымпелкома”, то он может стоить и $6-7 млрд - в этом случае стоимость “Телекоминвеста” в $2 млрд даже несколько занижена, считает содиректор аналитического отдела Deutsche UFG Алексей Яковицкий. Гендиректор “Телекоминвеста” Максим Горохов вчера находился в отпуске и на телефонные звонки не отвечал.

Крупнейшим бенефициаром “Телекоминвеста” называет себя датский юрист Джеффри Гальмонд. Если 15% холдинга, принадлежащие СЗТ, стоят $300 млн, то 58%-ный пакет, который Гальмонд контролирует через FNH, - около $1,2 млрд. Кроме того, Гальмонду через бермудский фонд IPOC принадлежат 8% “Мегафона”. Этот пакет аналитики “Ренессанса” и Deutsche UFG оценивают примерно в $0,5 млрд.

По словам Гальмонда, он также является собственником целого ряда других активов. Это 71% крупнейшего петербургского альтернативного оператора “Петерстар”, 50% оператора дальней связи “Межрегиональный транзиттелеком”, 50% сотового оператора “Скай Линк”, 51% абхазского сотового оператора Aquafon, около 97% лизинговой компании “РТК-Лизинг” (обслуживает компании “Связьинвеста” и “Мегафон”) и 94,1% Связь-банка (обслуживает “Связьинвест” и “Почту России”). Оценить стоимость этих активов эксперты затрудняются. “Но, по грубым оценкам, даже все вместе они дешевле доли в “Мегафоне”, - считает аналитик “Велес Капитала” Илья Федотов. Например, 71% акций “Петерстара” в начале 2005 г. достались FNH за $215 млн.

Получается, состояние Гальмонда - минимум $1,9 млрд. С такими деньгами он может занять достойное место в десятке датских миллиардеров. В списке Skyscrapercity.com за 2005 г. Гальмонд попал бы в самую ее середину - между владельцем производителя насосов Grundfos Дю Йенсеном ($2,16 млрд, 5-е место) и владельцем торговой сети JYSK Ларсом Ларсеном ($1,84 млрд, 6-е место).

В русском списке богачей Гальмонд занял бы более скромное место. По данным последнего (майского) рейтинга Forbes, состояниями сопоставимого размера обладали владелец “Уралкалия” Дмитрий Рыболовлев ($2,1 млрд, 30-е место), “Русского стандарта” Рустам Тарико ($2 млрд, 29-е место) и “Металлоинвеста” Василий Анисимов ($1,8 млрд, 28-е место). Правда, из пояснений к списку следует, что в него “включены только граждане России”, причем те, кто “заработал основную часть своего капитала частным порядком, не будучи госслужащим”. Между тем арбитражный трибунал Цюриха, рассматривавший спор о принадлежности 25,1% акций “Мегафона”, в мае вынес решение, из которого следует, что реальным бенефициаром 40% этого оператора и других активов, числящихся за Гальмондом, является российский министр связи Леонид Рейман. Сам министр это, впрочем, неоднократно отрицал. Получить комментарии Гальмонда вчера не удалось.